Заметки миссионера: Трущобы Кении

Нисколько не умаляя вашу способность к воображению, хочу предупредить, что описанная мной картина не даст вам полного представления о  трущобах. То, что мы видим и переживаем, находясь здесь, сложно передать словами. Это нужно прочувствовать лично.

Трущобы Кении – словно шрам на красивом лице природы, как большой гноящийся фурункул на самом лбу, но чуть прикрытый волосами, приличия ради. Они есть в каждом городе, и там живет очень много людей. Начиная от столицы Найроби с печально известными трущобами Кибера, и заканчивая любым отдаленным городком – везде есть трущобы. По разным статистическим данным в них проживает от 30% до 76% городского населения. Меня всегда удивляло, как правительству Кении удается подсчитать население трущобных районов? У их жителей нет ни паспорта, ни свидетельства о рождении. И даже, когда они умирают, от родственников не требуется никаких справок. Так что, количество людей, живущих в трущобах Кении, можно считать очень условным.

Отличие городских жителей Кении от тех, кто выживает в трущобах обусловлено доступом к ресурсам (в большей степени интеллектуальным). Может быть, позже я напишу заметку об образовании в Кении, но пока, для понимания, фиксируем, что трущобы – это вопиющая безграмотность и, как результат, невозможность найти хоть какую-нибудь работу.

Эти территории всегда или почти всегда расположены на свалках. В лучшем случае, граничат с ними. Сортировка мусора – это классика трущобной жизни.

Лачуга из кусков крупного мусора  – это дом! В комнатке 2 на 3 метра сооружают подобие кровати, на которой никогда не спит меньше трех человек. Остальные спят на полу, на циновках из тростника. Количество людей, которые живут в таком "доме" всегда поражает. Часто, в такую комнату вместе с семьей из 5-9 человек упаковывают еще пару-тройку коз. Слишком дорогой скарб, чтобы оставить его снаружи.

Запах! Еще одна характерность кенийских трущоб. Даже наличие правильной открытой канализации смогло бы поправить ситуацию. Но даже для этого у них недостаточно знаний. Испражнения людей и животных, постоянная гарь от горящего пластика и дерева для приготовления пищи, неимоверно мощный запах пота от немытых тел и всегда высокая температура. Нужно время, чтобы к этому привыкнуть.

Мухи! Они везде, их даже никто не отгоняет. Они абсолютно вольготно себя чувствуют в уголках глаз или на краях губ. Их можно случайно вдохнуть или съесть с бутербродом. Они господствуют в воздухе. Их – тьма.

Падальщики! Они дополняют общую картину отвращения. Птицы-падальщики завсегдатаи на свалках. И их много. Их очень много и они всегда уродливые. Вороны, грифы, стервятники. Отдельно нужно сказать о марабу – это недоконченная заготовка на птицу. Полуфабрикат, украденный со склада. Недоаист. Огромные и мерзкие на вид они давно оценили издержки урбанизации. Падальщиков нельзя есть.

Безысходность! На мой взгляд, это самое глубокое чувство, которое наполняет крайне редких туристов, но с которым смогли справиться миссионеры. Мы туда приходим лишь на время, чтобы принести еду или оказать медицинскую помощь. Но потом мы уходим, а им там оставаться жить. И к этому чувству безысходности еще сложнее привыкнуть, чем к запаху.

Но пара одеял, мешок кукурузы, канистра масла или инъекция от малярии – это вызывает неподдельную радость у жителей трущоб, даже удовлетворение. Этого достаточно, чтобы вызвать у них море радости и благодарности.

Автор: Эд Сивец

Добавлено 2014-08-25 18:49:39